Меню
16+

«Заря». Общественно-политическая газета Суровикинского района

11.04.2019 15:13 Четверг
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

Суровое крыло войны

Закарпатье, 1941-й год

В доме тепло, жарко горит печь. На печке девочка лет двенадцати. Свесив голову, наблюдает за мамой, как та возится у стола, что-то выносит, убирает. Чувствуя взгляд дочери, сказала: «Спи, Рита, завтра рано вставать, пойдём к пану Михайлу».

Рита, отвернувшись, пытается заснуть. Вдруг в окно постучали. Мама подошла к двери, тихо спросила:

- Кто там?

- Я, мама…

Быстро открыла дверь, впустила сына в клубах холодного воздуха.

Миша обнял мать, тихо что-то говорил. Девочка, повернувшись, наблюдала за ними. Брат подошёл, погладил Риту по голове, тихо спросил:

- Как тут моя сестричка?

- Нормально.

Снова вернулся к столу, мама собирала ему узелок с продуктами, Миша достал что-то из внутреннего кармана, отдал.

- Я не знаю когда свидимся, здесь деньги, немного, но на какое-то время хватит.

Мама пыталась отказаться, но сын сжал её руки вместе со свёртком и тихо сказал:

- Мамочка, мне пора…

Резко встал и пошёл к двери, оглянувшись, осмотрел комнату, как будто запоминал, и вышел.

Рита, полежав ещё немного, заснула. Мать сидела за столом, задумавшись. Страшное, непредсказуемое время. Война всё ближе...

Беспокойство за сына держало материнское сердце в тисках, чувствовала вину перед своим мальчиком. Рос послушным, весёлым. Светленький, с васильковыми глазами, весь в неё. Рита другая – черноглазая, с чёрными до синевы волосами – в отца. Жили трудно, уж скоро семь лет, как Ивана не стало… Чтобы как-то прожить, пришлось отдать Мишу в другое село, в работники к богомазу. Мальчик любил рисовать, был талантлив, но у них не было возможности учить его. У богомаза большая семья, хозяйство. Им нужен работник, а сынок хотел учиться на художника. Хозяин рисовал иконы для церкви, мальчик учился у него ремеслу. Со временем самостоятельно начал писать иконы и работал у них по хозяйству.

Мама одна воспитывала детей, часто болела, физически ей было очень тяжело работать. Несмотря на это, ходила к богатым людям, убирала, стирала.

Рита училась в школе. Брат как мог помогал им. Ребёнок вырос у чужих людей, с тоской подумала мать. Встретил там девушку, местную красавицу, поженились, и вот уже полгода у них своя семья. Радовалась за сына.

1942-й год

Каратели объявили сбор всех жителей села. Прошёл слух, что немцы хотят увозить молодёжь на работы в Германию. У кого получилось, спрятали своих детей. Что могла сделать эта больная женщина?.. Из их села многих загнали в вагоны и увезли. Ещё долго у сельчан стоял в ушах лай собак, немецкий говор, крики, плач… Риту забрали в первый же сбор, ей было четырнадцать лет. Боялась, плакала, видела, как мама бежала за вагоном, как немец сбил её с ног, оттолкнул прикладом…

Через три дня приехали в какой-то немецкий город. В окружении охраны вывели из вагонов, за товаром пришли новые хозяева – немцы, всех разобрали по домам. Понимать чужую речь было трудно, но волей-неволей пришлось, постепенно научилась разговаривать. Работала по дому, нянчила детей, помогала по хозяйству. Вместе с ней трудились две полячки. За скотом ухаживали мужчины-французы. Хозяева относились неплохо, хотя, конечно, было трудно, съедала тоска по дому, по маме…

В конце 1944-го их освободили свои, некоторое время Рита была при штабе, переводила. Писать и читать не могла. Предлагали учиться, но, когда выпала возможность, уехала домой. Не раз потом жалела, что не послушалась командира. Приехав домой в Закарпатье, не встретила маму: в 1943-м она умерла от голода, и никто не знал, где её похоронили. Устроилась на работу, но за то, что была в Германии, пришлось ответить – на три года выслали в Сибирь. И снова поезда, пересылки, холод, голод, скитание…

Хлебнула…

Там же познакомилась с будущим мужем, там же росли две дочери. В 1961 году вернулись к нему на родину, в донские края. Всю жизнь хотелось съездить в своё село, узнать о брате: той ночью 41-го она видела его последний раз.

Летом 62-го, взяв отпуск, поехала в своё село на Львовщине. Встретилась с оставшимися родственниками, но родного брата не нашла. Съездила в село, где жила его жена. Получив извещение, что муж пропал без вести, она через несколько лет вышла замуж. В новой семье подрастали дети.

Прошёл ещё год... Пришла телеграмма: «Рита, выезжай, твой брат Миша нашёлся». Засобиралась в путь, отпросилась с работы, съездила в район за билетами. Выехали с младшей дочерью. От предстоящей встречи не спала уже несколько ночей.

В купе мирно посапывала дочка, а её душа всё не находила места. Поезд подъезжал к узловой станции Лихая (Харьковское направление). По репродуктору объявили, что гражданка такая-то должна явиться к начальнику поезда.

Рита, поручив девочку соседям по купе, пошла, волнуясь, не зная, что случилось. А случилось следующее: брат не мог больше ждать и послал телеграмму, что едет сам.

Вернувшись, ожидала новую телеграмму, ездила на станцию каждый день, встречая поезда, на которых может приехать брат… Не встретив, возвращалась домой. Наконец пришла телеграмма с датой приезда.

С большим волнением ходила по перрону в ожидании Харьковского поезда. Объявили прибытие, пассажиры высыпали на перрон. Рита не знала, в каком вагоне ехал брат: не догадался указать. Приехавшие пассажиры быстро рассеялись, на перроне остался один мужчина интеллигентного вида. Оглядывался, неуверенно переступая с ноги на ногу. Встретились взглядами. Худенькая женщина лет 35-ти и пассажир из поезда сразу поняли, что миг встречи настал. У обоих не слушались ноги. Не помнили потом, кто первый сделал шаг навстречу. Обнявшись, долго стояли молча, оторвавшись, стали разглядывать друг друга, ища знакомые черты и не находили их. После их последней встречи прошло более двадцати лет…

Пока ехали в посёлок, что-то расспрашивали друг у друга, отвечали и не верили, что встретились… Всё было как во сне.

Дома уже ждали. Накрыли стол, пришли соседи, друзья. Миша смотрел на Риту, достал приготовленные подарки – отрез на платье голубого цвета и брошь, тоже голубую, извиняюще произнёс: «А ведь я покупал под твои глаза, у меня ведь голубые, а у тебя вон какие чёрные… А я забыл…». Вышел в коридор, душили слёзы, казалось, столько пережив в жизни, не должен плакать, он же мужчина. Чтобы сдержать слезы, поднял глаза кверху, но они текли и текли...

В 1943-м он попал в плен, как и много тысяч наших солдат в Харьковском котле, где была одна винтовка на двоих, где приказали стоять насмерть, а иначе расстрел.

Сначала был лагерь-распределитель, затем полгода в концлагере. Многие так и остались там навечно. Ему, наверное, повезло. Бельгия для работ на рудниках у немцев купила несколько сотен пленных, в их числе был и он. Сколько пришлось вытерпеть, не описать. Выжил… В 47-м вернулся домой. Говорили, что посадят, может, даже расстреляют, но многие возвращались на Родину. В их числе и Миша. В Закарпатье не вернулся, выбрал место шахтёрское, потому как за эти годы стал настоящим шахтёром, приехал в город Донецк. Пять лет чувствовал за собой слежку, иногда вызывали, допрашивали, но не трогали. Там же нашёл свою любовь, воспитывали с женой трёх дочерей. В свободное время рисовал, иногда продавал картины, это было хорошим подспорьем для семейного бюджета.

Вернулся в комнату, где ещё сидели гости.

Рита вышла бледная, переодетая… Оказывается, от переживаний потеряла сознание, чтобы привести в чувство, ее облили водой.

Гости разошлись, а двое родных людей до утра не могли наговориться. Каждый хлебнул сполна…

Рассказ А.ЧУДИНОЙ

основан на реальных

событиях семьи

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

6