Меню
16+

«Заря». Общественно-политическая газета Суровикинского района

15.12.2020 09:09 Вторник
Категории (2):
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

Был такой боец – Недожогин Николай Федорович

В каждой советской семье эхом откликнулась война. У кого-то воевали и вернулись домой, у кого-то погибли, а у кого-то и того хуже — без вести пропали.

На протяжении многих лет память о без вести пропавшем отце Недожогине Николае Федоровиче хранит его дочь Валентина Николаевна Золотько. В 1941 году, когда отец ушел на фронт, маленькой Вале было всего три года. Вместе с мамой Матрёной, сестричкой Раей и братом Шурой он проживали в хуторе Рудаков.

Волнуясь, Валентина Николаевна окунулась в детские воспоминания, в лето 1941 года:

- Когда папу провожали на фронт, был яркий солнечный день, — говорит она. — Родители шли впереди, а мы, детвора, бежали следом. Все направлялись в Суровикино: там, на площади у вокзала проходил сбор призывников. Помню, как подошли к речке, через нее был хиленький мост, который качался. А вода — чистая-чистая. Я засмотрелась, и у меня с ножки соскочил ботиночек, упал в воду. Я окликнула папу, тот, долго не раздумывая, спрыгнул в воду, достал потерявшуюся обувку и дальше понес меня на руках.

На площади было людно. Слышались песни, причитания, плач… Все прощались по-разному. Мама плакала, украдкой вытирая слезы, а папа гладил нас по голове. Потом подошел поезд, вагоны почему-то были все деревянные. Наспех простившись, папа заскочил в вагон. До сих пор у меня перед глазами тот уходящий состав и то, как папа машет фуражкой.

Помнит Валентина Николаевна и, как разбомбили их дом.

- Наш камышом крытый дом под самой горой стоял, — продолжает моя собеседница. — Когда немцы ворвались в хутор, такой гул стоял, мотоциклисты прямо во двор заехали и давай кричать: «Яйко, курка, млеко». Я маму за подол ухвачу и хвостом за ней. Беленькая была, лохматая. В детстве меня Ковылёнком звали. Немцы рыскали повсюду, все партизан искали, людей выгоняли из домов, отбирали последнее. У нас была корова, которую мама под покровом ночи выводила на выпас, она-то и спасла нас от голодной смерти. Когда фашисты отступали, была сильная бомбежка, и наша хата сгорела. Тогда мама посадила меня на корову, и с нехитрыми пожитками мы ушли в балки, выше Верхней Калиновки (где лечебные камни). Ох, эти камни, все слезами омыты, — тихо произнесла Валентина Николаевна. – На новом месте выкопали землянку, замесив глину с соломой, начали обустраиваться, крышу сделали из пакленок. Нужда была во всем, а вот люди были не жадные, добрые и, главное, дружные. Помогали и делились последним. Однажды ночью, выпасая корову, мама наткнулась на троих солдат Красной Армии. Они были сильно изнеможденные, раненые. Мама вместе с соседками выходила их, неделю носила молоко, отнесла и одежду отца. Когда солдаты уходили, один из них сказал: «Если останемся живы, мы вас найдем». Много позже мама от знакомых узнала, что приезжал военный и разыскивал женщину с коровой, которая их спасла, только тогда мы жили уже в другом хуторе. В землянках мы находились с 1942 по 1948 годы.

Помнит Валентина Николаевна, как горел элеватор, как всех жителей немцы выгнали из землянок и закрыли в овощехранилище, много часов держа их в холоде.

С балок ходили в школу через Чир, вброд переходили речку.

- В школу ходить было не в чем, — продолжает Валентина Николаевна. – То нехитрое, что надевали, мама

стирала золой. Но как бы тяжело и голодно ни было, она никогда не повышала голос на детей.

Крепко врезались в детскую память воспоминания о том, как с немецкой шинели мама сшила брату штаны и курточку, а дети дразнили его Гитлером, издевались. Детская жестокость так и не дала ему окончить школу. Но от природы он был умным и смекалистым.

- Когда немцы отступили, Саша работал на разминировании полей, после — в ДРСУ на тракторах. Мама же всю жизнь ждала отца. Сполна испытав всю тяжесть женской доли, работала в три пота дояркой да телятницей. Но своей беды на людях не показывала, всегда была приветливой и никогда никого не оговаривала, — говорит Валентина Николаевна.

- Отцовские письма, полученные с фронта, помогали ей справиться со всеми трудностями. Изо дня в день она аккуратно разворачивала и жадно перечитывала, затем любовно ставила на хранение в самый потаенный угол…

Годы прошли, эти письма до сих пор хранятся в семье, как самая великая драгоценность. Часть их она передала в музей, чтобы там знали, что был такой боец Недожогин Николай Федорович. Остальные — внуку и только одно оставила у себя.

– Всю жизнь мама хранила эти треугольники, ведь с ними связаны особенные воспоминания, — говорит моя собеседница. Дрожащими руками берет пожелтевший треугольник, начинает читать: «Здравствуйте уважаемая семья, супруга Мотя Давыдивна. Примите от своего супруга Николая Федоровича низкий и чисто супружеский поклон и горячий поцелуй дорогой дочке Раисе Николаевне, шлю низкий и чистосердечный поклон и горячий поцелуй дочке Валентине Николаевне…». — Вы понимаете, мне было всего три года, а папа обращался к маме, ко мне по имени-отчеству. Насколько он уважал, дорожил и любил свою семью. «Дорогая Мотя, обо мне не горюй, живи и учи ребят. Это основное в жизни» — из письма от 5 сентября 1941 года из Одессы. В письме от 28 октября 1941 года отец пишет, что рука его почти зажила, и скоро его выписывают на фронт. Лечился в госпитале на Кавказе, там же и сфотографировался, вот, посмотрите, — протягивает фотокарточки отца. — Действующая Красная Армия, полевая почтовая станция №911, отдельная саперная рота. В другом письме пишет, что самый близкий друг, он же командир Гаврил Михайлович Медведев 23 сентября погиб на передовой. «Мотя, передай Александри Аксеновни, что ее родного супруга сердце перестало биться в 3 часа дня. Сейчас Мотя я один в эскадроне, ближних никого нету. Я вижу с Нижней Калиновки Ивана Васильевича Гульцева, который часто приходит к нам в эскадрон. С тем до свидания. Бывайте здоровы, ваш супруг и родитель Недожогин Н.Ф» (В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация). А в феврале 1943 маме принесли извещение о том, что отец пропал без вести…

Очень, очень хочется знать, где и как погиб наш отец, — говорит Валентина Николаевна, — кажется, что если узнаешь хоть что-то, то он не будет таким одиноким в своей безвестной могиле...

Н.АВРАМОВА,

наш корр.

Фото автора и из семейного архива Валентины Золотько (Недожегиной)

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

31