Мамо

Женщина открыла сумочку, чтобы еще раз убедиться, на месте ли билет и документы с квартальным отчетом. И вдруг прямо перед собой увидела крохотную девчушку, обутую в одни колготки и одетую в несвежую кофточку. Она, запрокинув головку, пронзительным взглядом посмотрела на Ольгу и, расплывшись в счастливой улыбке, обратилась к ней, подняв ручки: «Мамо!» Женщина мгновенно перебросила сумочку на плечо и подняла на руки девочку. Было ей годика полтора, не больше. И Ольга Олеговна громко обратилась к собравшимся пассажирам: «Кто потерял ребенка!» Она заскочила в зал ожидания, снова выбежала на площадку, куда уже подали ее автобус, пытаясь найти родителей девочки, которая крепко обхватила ее за шею и уткнулась личиком в плечо. Наконец, догадалась обратиться к знакомой кассирше: «Людочка, возьми ребенка, пожалуйста, надо позвонить в детскую комнату милиции и на «Скорую»!»

- Да Вы не волнуйтесь так! – ответила кассирша, проникшаяся ситуацией и готовая помочь. – Следующий рейс – через полчаса, мы успеем все решить вместе! А что это за записка в кармашке? – заметила она уголок бумажки, торчащей из него.

Женщины прочли: «Ее зовут Оля, муж грозится бросить меня с сыновьями, если я оставлю ее у нас. Говорит, столько ртов не прокормит. Возьмите дочь, добрые люди, а то может случиться непоправимое!»

Вызванные службы прибыли на место ЧП оперативно, но автобус, на котором должна была уехать Ольга Олеговна, уже отправился. Но главная проблема оказалась в том, что девочку, орущую на весь автовокзал, никак не могли от нее оторвать, как ни старались.

- Я тебя не брошу, моя девочка, и обязательно вернусь за тобой, — заговорила она тихо, поглаживая малышку по спинке. — А ты подожди меня немножко, хорошо?

Девочка, будто поняв все сказанное ей, снова пронзительно посмотрела в ее глаза и снова произнесла: «Мамо!» Затем безропотно перебралась на руки к фельдшеру «Скорой помощи», не отрывая глаз от Ольги.

У знакомой кассирши зазвонил телефон. Она, прослушав сообщение, побледнела и выдохнула из себя: «Автобус разбился!... Ваш, на котором Вы должны были уехать! Тормоза отказали. Погибли все!» Воцарилась мертвая тишина, а потом собравшиеся пассажиры загалдели, заохали. Кто-то в голос заплакал.

Ольга стояла, онемев от новости и потирая виски. Потом выдавила из себя: «Я тоже должна была погибнуть. Это Оленька меня спасла». Она бросилась к девчушке, прижала ее к себе, поцеловала и еще раз напомнила, что скоро придет за своей доченькой. Затем поспешила на следующий рейс…

Прибыв на следующий день в городок, объявила в своей семье о случившемся и озвучила свое решение забрать Оленьку в семью. Виктор, муж, отреагировал неожиданно жестко и однозначно: «Мы и так планировали родить дочь. Свою, родную. А кто из этой девчонки вырастет, можно только догадываться, если родители выбросили ее, как ненужную вещь. Ты это понимаешь?!»

- Я понимаю одно, — возразила женщина осипшим от волнения голосом. – Все произошедшее – это ничто другое, как промысел Божий. Олечка из стольких людей выбрала меня, назвав мамой, и спасла от смерти, не дав возможности сесть на тот злополучный автобус. И мы не можем ее не забрать. Или ты остаешься при своем мнении?

Ольга сосредоточенно смотрела куда-то мимо мужа, и у него мурашки побежали по телу от этого взгляда, который вобрал в себя и боль, и муку, и страх за судьбу малышки и их семьи. «Хотя бы взглянуть на нее можно?» — спросил он обреченно.

- Конечно, поедемте сейчас!

Взгляд женщины ожил и осветился тихой радостью.

Семья в полном составе прибыла в больницу. Ольга заранее позвонила в детское отделение и попросила подготовить девочку к свиданию.

Стоя в коридоре в ожидании Оленьки, старшие члены семьи заметно нервничали, а мальчишки не скрывали любопытства, что будет дальше. А дальше в приоткрытую дверь выглянула детская мордашка, и тут же малышка сорвалась с места и с криком «Мамо!» бросилась к Ольге, чуть не упав прямо у ее ног. Женщина подхватила девочку на руки, расцеловала ее в пухленькие щечки и прижала к себе. Но малышка тут же обернулась на трех незнакомцев, стоявших безмолвно в сторонке, держась за руки. Оленька стала сползать с маминых рук и подошла к мужчине. Она вложила свою ручку в его ладонь и ласково заглянула в глаза. Затем, оторвавшись от мужчины, пошла знакомиться с мальчишками. Разбив их сцепленные руки, встала посередине и замкнула детскую цепочку. Мальчишки широко разулыбались и радостно взглянули на родителей. Ольга не сдержала слез, увидев, что ее мужчины без слов приняли Оленьку в свою семью.

Оформление документов на усыновление заняли немного времени. Опять же сработали старые связи и добрые знакомства. При этом одно, но существенное препятствие, все же теребило души выросшего на одного человечка семейства. Бабушки и дедушки с обеих сторон высказали по поводу Оленьки свое категоричное «Нет!» Заявили, что будут общаться только с родными внуками.

И поскольку Оленька ни в какую не хотела оставаться без братьев, когда мама или папа собирались на деревню к дедушкам и бабушкам, то и визиты к ним на время отложили. Но к лету все же решили нагрянуть к дедам без предупреждения. Не могло же это продолжаться бесконечно.

Оленьке исполнилось два годика. Она росла жизнерадостным ребенком с большим любящим сердечком. С нею возились с одинаковым увлечением и взрослые, и дети. Может, поэтому она рано заговорила и потешала семью своими высказываниями по поводу всего, что творилось вокруг. Ей сообщили, что едут в гости к бабушкам и дедушкам, которые жили в одном селе. Она тут же затребовала подарочки для них. В их семье было принято делать подарки друг другу к праздникам, в день рождения и просто так, в знак любви друг к другу. Уже по пути в гости заехали в магазин и купили бабушкам по нарядному платочку, а дедушкам – по две пары носков: темные, будничные и светлые, на выход. Девочка осталась довольна выбором взрослых, но уложила все купленное к себе на колени и торжественно объявила: «Сама буду далить!». Это решение не обсуждалось.

Когда машина остановилась у ворот Олиных родителей, малышка первой выскочила из нее и заспешила к вышедшим навстречу старикам. «Ледненькие мои, я вам суплизы пливезла. Тебе платоцек, а тебе – носоцки. Понавились? Целуйте меня сколее!» Она радостно запрыгала, хлопая в ладошки, а потом подняла ручки навстречу дедушке. Он взял ее на руки, а она, обернувшись к бабушке, скомандовала: «Иди сколее к нам, целоваться будем!» Обняв обоих за шею, чмокнула дедушку и бабушку, в одно мгновение растопив их души и вызвав слезы умиления. «Иди ко мне, ласточка моя!» — протянула к Оленьке руки бабушка. Девочка с радостью перебралась к ней, погладила по щеке и спросила, сияя от радости встречи: «А ти сталенькая?» «Да вроде еще бодренькая!» — ответила, смеясь, бабушка. — А старость никуда не денется, придет, но не сейчас, потом!»

«Ула, ула!» — звонко смеялась малышка, не переставая лопотать, донимая вопросами новых родственников.

Аналогичное чудо Оленька сотворила и с родителями отца. Это была любовь с первого взгляда, и это было раскаяние стариков за свое необдуманно жестокое решение.

Жизнь семьи будто подсвечивалась изнутри Олечкиным присутствием и главеством среди взрослых и братьев. Никто из них не претендовал на пальму первенства и она пользовалась в полной мере правом первого голоса. Он, кстати, не шел вразрез с мнением остальных членов семьи и все наслаждались этим счастьем быть вместе, любить, понимать и заботиться друг о друге.

Так продолжалось чуть более пяти счастливых лет, пока…скоропостижно не умер глава семьи. Это была большая и страшная трагедия для всех. А Ольга Олеговна как-то сразу разучилась смеяться, дурачиться с детьми, шутить с коллегами. Она будто сосредоточилась на появившейся внутри нее пустоте, которую не могла ничем восполнить: ни любимой работой, ни родным семейством, ни совместным творчеством с детьми. И тогда Оленька стала первой просыпаться и делать всем побудку, копируя маму, еще недавно такую выдумщицу и затейницу, неизменно жизнерадостную и любящую всех, кто был рядом. Маму поднимала и говорила, что на завтрак поможет ей приготовить горячие бутерброды и фруктовый чай. Затем перебиралась в спальню братишек и возвещала, что настало доброе утро и пора собираться в школу. Вместе садились завтракать, вместе выходили из дома в школу и на работу. Маму по очереди целовали и желали хорошего дня, обещая, что в школе будет полный порядок. В выходные предлагали прогулки по парку или поездку в село к старикам. Правда, для выезда в село приходилось нанимать шофера. Мама машину водить не умела.

Однажды водитель прибыл к ним с двумя мальчишками чуть старше Оленьки. Он был расстроен тем, что их оказалось некуда пристроить на время поездки. Дети хором предложили ехать вместе. Машина была просторной и вместительной. Ольга Олеговна молча приняла решение детей. Оленька всю дорогу лепетала без умолку, успев за час пути выяснить все, что касалось новых знакомых. Мальчишки оказались смышлеными и забавными. Они рассказали свою невеселую историю о том, как вот уже три года живут без мамы, которая погибла в аварии. Поделились тем, что всей мужской компанией научились готовить, убирать, вести строгий порядок в доме и успешно учиться в школе.

Старший сделал вывод из всего сказанного: «Нам по-другому нельзя, мама наша стала ангелом, все видит и будет очень расстраиваться, если мы будем плохо себя вести». Оленька сделала большие глаза от удивления и стала выяснять у мамы, правда ли это.

Ольга Олеговна будто очнулась ото сна, став невольным свидетелем разговора детей и увидев, как мужественно их попутчики переносят свою утрату.

- Да, доченька, это правда, — ответила она взволнованно и сочувственно.

- И наш папа тоже все видит и живет на небе? – не унималась девочка.

- Конечно, родная!

- Тогда он сильно переживает, что ты совсем не улыбаешься и часто плачешь.

В машине воцарилась тишина. Оленька первой ее нарушила, решив, что все услышанное совершенно меняет дело. Она решила во что бы то ни стало развеселить маму.

- А давайте мы будем помогать друг другу! – обратилась она ко всем сразу. – Мы с мамой умеем готовить вкусные горячие бутерброды. А вы что умеете?

- У нас получаются очень вкусные сочники, но мы их готовим только по выходным.

- Здорово! Тогда я вас научу делать бутерброды, а вы покажете, как получаются сочники.

Мама обернулась на заднее сиденье и с улыбкой взглянула на детей, добавив свою излюбленную поговорку: «Тогда по рукам?»

- По рукам! – не сговариваясь, хором ответили дети.

Через год Ольга Олеговна вместе с детьми переехали в просторный дом их новых старых знакомых, чтобы начать жить одной семьей. Так нежданно-негаданно потерянное счастье вновь нашло и объединило две осиротевших семьи в одну.

- Так не бывает! – судачили одни.

- Ох и везучая эта начальница! У нее, похоже, все куплено! – вторили другие.

Между тем дети подрастали, и старший сын Ольги Олеговны уехал учиться в другой город. Только тогда она решилась вынести на семейный совет вопрос о продаже их квартиры и приобретении для взрослого сына жилья в городе, где он учился. Все дружно поддержали идею, а вскоре и осуществили.

Беда пришла, откуда ее не ждали. В ведомство Ольги Олеговны поступило письмо от молодой сотрудницы, которую она приняла в организацию по рекомендации своего юриста бухгалтером. Та сообщала, что начальница погрязла в коррупции и начала бесстыдно пользоваться своим служебным положением и средствами организации. Недавно приобрела квартиру в областном центре для своего сына.

В ведомстве отреагировали быстро и жестко. Последовали увольнение с работы, арест, суд и заключение. Разбираться с истинным положением дел никто не спешил. Кроме мужа, который, наняв известного адвоката, начал путешествие по инстанциям с документами и доказательствами невиновности жены.

В тюрьме Ольга Олеговна ни с кем в контакт не вступала. Плакала по ночам, совершенно убитая свалившимся горем и сокрушающей несправедливостью. Не среагировала и на предупреждение сокамерниц, что заключенная по прозвищу Блонда (она была блондинкой), верховодящая на зоне, не переносит начальство в любом его проявлении. Все они, по ее глубокому убеждению, одним миром мазаны – «падлы еще те». Еще не дожидаясь, когда за дело возьмется Блонда, стали ее унижать, как это могут делать только обозленные на весь мир люди-нелюди.

А однажды на прогулке ее больно ткнула в бок сокамерница и прошипела в затылок: «А вот и Блонда пожаловала по твою душу!» Ольга увидела молодую женщину с вызывающей злобной улыбкой, двигающейся к ней навстречу. Застывший в ненависти взгляд окинул ее с головы до ног и невольно вызвал озноб во всем теле невинной жертвы.

- Отойдем-ка на минутку, — процедила она сквозь зубы, обращаясь к новенькой.

Ольга молча шагнула в сторону и пошла вслед за своей, как она думала, губительницей.

Та резко остановилась и повернулась к Ольге. «Ну вот что, начальница, — сказала она, смачно сплюнув, — тут я кое-что о тебе накопала. Похоже, ты крепко влипла. На чем погорела? Говори коротко и внятно. Лучше с подробностями». Ольга почему-то безропотно повиновалась молодой заключенной и четко обрисовала ситуацию, начиная с момента гибели первого мужа. Успела даже сказать о своих догадках, что юрист находится в любовной связи с молоденькой бухгалтершей, которую рекомендовал. Вдвоем они и состряпали ложный донос, пользуясь случаем, что в стране начались чистки. Начали с коррупции.

- Ну это выяснить – плевое дело. – А я о другом хочу тебя спросить. Девчонка у тебя приемная?

Ольга испуганно вскинула на говорящую полные боли и испуга глаза: «Ее не трогайте, она даже не знает, что не родная нам!»

- Да никто ее трогать не собирается, утихни. Тут такие дела. Когда я своего хахаля грохнула, дочку мою сразу забрали и увезли в детдом. Мне отсюда уже не вырваться, а тебе помогу, если пообещаешь забрать ее из детдома. Не могу жить спокойно, зная, что над ней там издеваются.

Ольга сразу обрела силу и уверенность, поймала колючий взгляд женщины, стоящей напротив, и ответила тихо, но твердо: «Можешь не сомневаться, заберу. Где пятеро, там и шестеро уживутся. Они у меня хорошие».

- Ну и ладно. Иди с Богом. Мне покумекать надо.

Так неожиданно Ольга обрела в лице Блонды, грозы женской тюрьмы, верную помощницу и защитницу. На целый год, пока длилось тюремное заключение. Расставались с нею, как сестры. Ольга узнала накануне освобождения, что Ирина, так звали Блонду, смертельно больна и что осталось ей совсем недолго «коптить белый свет», как она выражалась. И первое, что сделала Ольга, выйдя на свободу, так это купила для своей спасительницы теплые вещи, среди которых – большой пуховый платок – выбор Оленьки, и отправила посылку вместе с письмом. В нем она сообщила, что дочку Ирины усыновила хорошая семья еще семь месяцев назад. Адрес, к сожалению, не назвали, пообещав новой семье девочки не разглашать данные. Оленька приписала в конце письма: «Тетя Ира, выздоравливайте поскорее и приезжайте к нам жить навсегда. Мы будем Вас очень жалеть. Ведь мы уже все большие и все умеем делать сами».

Скоро получили ответную весточку, в которой было всего два слова: «Спасибо, родные». Она стала последней.

Правосудие оправдало свое название, восстановив Ольгу Олеговну в прежней должности, на которой она работает и сейчас, десять лет спустя после выхода на заслуженный отдых. В прошлом году похоронила мужа, здоровье которого подорвал тот год поиска правды и справедливости, ожидания жены, оклеветанной завистниками, заботы о пятерых детях, ставших его главной опорой в жизни.

Ольга Олеговна готовится к переезду к дочери в Питер, где живет и старший сын. Средний обосновался в Москве. Дети мужа по обоюдному согласию остались жить в родном городке на Украине.

Многодетная мать и руководитель Жилкомхоза в маленьком украинском городке выглядит и чувствует себя молодо и строит на дальнейшую жизнь большие планы, главные из которых связаны с внуками, которых с каждым годом становится все больше и их число десятью явно не ограничится. Придется ей создавать свой семейный детский сад. Благо, опыт руководящего работника позволяет надеяться, что все получится.

Г. Горшкова